В поисках счастья...

 В поисках счастья

– Дедушка, скажи, а почему ты уехал из наших мест?

– Потому что искал счастье.

– А почему вернулся?

– Потому что понял, что счастье – в себе.

– А почему тебя так долго не было? Мама говорит, целых двадцать лет.

– Потому что я искал смысл жизни.

– И нашел?

– Да, нашел.

– И где он?

– А вот это в двух словах не скажешь. Придется тебе запастись терпением и выслушать несколько разных историй. Тогда, шаг за шагом, ты поймешь, что я имею в виду.

…Когда-то, давным-давно, когда я был чуть постарше тебя, я начал замечать, как несправедливо устроен мир. Как несчастны многие люди. Постоянно кто-то плачет от горя или обиды, у кого-то беды и несчастья, лишения и уныние. И даже те, кто, казалось бы, схватил удачу за хвост, страдают от болезней, одиночества или недовольства жизнью. Я видел вокруг мало счастливых лиц – разве только у самых малых ребятишек.

Я начал задавать вопросы отцу. Мой отец был знатный плотник, он и меня обучил ремеслу, надеялся, что пойду по его стопам, да вышло иначе. И вот я спрашивал у отца: «Почему люди так несчастны?» – «Потому что не нашли своего места в жизни», – отвечал отец. «А ты нашел?» – «Да». – «Значит, ты счастлив?» – «В общем, да. Вот только ревматизм иногда мучает да это ерунда. И еще о вас все время думаю, чтоб вышли из вас люди». – «А что значит – «люди вышли»? А сейчас мы кто?» – «Сейчас – цыплята неоперившиеся. Ладно-ладно, не дуйся, я пошутил. Всему свое время, не торопи жизнь, но и не топчись на месте».

Отец делал самые разные заказы, на крупные нанимал помощников, да и мне доставалась несложная работа. В основном мы латали рыбацкие лодки, делали нехитрую мебель для дома и сада. Очень любил отец вспоминать, как он в молодости работал на верфи, делал настоящий мачтовый корабль. Маленькая модель такого корабля стояла в мастерской на почетном месте, и, заходя на рассвете в комнату, отец улыбался ей прежде всего. 

По вечерам, когда на небе загорались звезды, он подолгу сидел со мной, курил трубку, подаренную одним матросом, думал о чем-то своем, вздыхал и иногда рассказывал о море. «Какое оно?» — «Как наше озеро, только больше и глубже. А за морем, говорят, начинается океан, но туда я так и не попал. Океан еще больше, там волны высотой с нашу колокольню». – «Ого!» – «Вот те и «ого». Туда наши корабли тоже ходили. Только не все возвращались». – «Пап, а пап, а зачем человек живет?» – «Знаешь, сынок, иной человек всю жизнь проживет, а ответа на этот вопрос и не знает. И хорошо ему». – «А ты знаешь?» — «Я догадываюсь. Вот сижу по вечерам, смотрю на звезды – и кажется мне, что знаю». А утром отец на такие вопросы вообще не отвечал, только отмахивался – мол, отстань, некогда. Но я вырос и понял, что хочу знать. 

И что найду эти ответы, во что бы то ни стало.                                                               

Когда я пришел прощаться с отцом в мастерскую (мать осталась дома, рыдая и прижимая к груди младшего братишку – твоего родного дедушку, кстати),

 отец ничего не стал спрашивать. Взмахом руки позвал меня за порог, предложил присесть на нашу с ним скамеечку – с которой мы когда-то смотрели на звезды. Долго молчали. Потом он сказал: «Главное, сынок, – оставаться человеком. Всегда самому зарабатывать на свой кусок хлеба. Нет зазорного труда, есть позорная лень. А остальное образуется». Мы встали. Он по-взрослому, как равному, пожал мне руку – впервые в жизни. Потом крепко обнял. Потом чуть отстранил меня, крепко взяв за плечи. Чуть сдавил их ладонями, будто проверял – силен ли. Или силой своей делился. «Ну, прощай! С Богом!» сказал – и отвернулся, ушел в мастерскую, хлопнув дверью. Я чуть постоял, глядя на закрытую дверь, размышляя, отчего это вдруг мой отец, не такой уж ходок в церковь, помянул Бога, потом вспомнил, что сегодня у меня великий день – и пошел пешком на станцию.

– А что было дальше?

 – Дальше? Все просто: двадцать лет странствий, и вот я вернулся.

– Ну де-е-едушка, я же хочу все знать, всё-всё-всё!– За один вечер всё не успеем, приходи завтра!