«Если у вас пока всё хорошо, держитесь подальше от системы Литвака». Т. Барнева

Татьяна Барнёва:  У меня сейчас как в том анекдоте про лося «Что-то я пью-пью, а мне всё хуже и хуже». Я напечатала автореферат, сделала рассылку, назначила дату защиты диссертации – и всё я опять на больничном. Кашель, температура 38,5... Во всём виню климат Петербургский, мол, это всё слякоть и промозглость виновата.

Если у вас пока всё хорошо, держитесь подальше от системы Литвака. Как говорит М.Е. «Назад дороги нет». А тут, раз впуталась, приходится делать то, чего никогда не делала, читать, то, что никогда не читала, да и не думала, что меня это заинтересует. А ещё приходится взрослеть и смотреть на мир совсем другими глазами…

Недавно руки потянулись к книге Эриха Фромма «Бегство от свободы». А ведь похоже на то, что со мной происходит…

«По мере того, как ребёнок обособляется от этого мира, он начинает осознавать своё одиночество, свою отдельность от других. Эта отделённость от мира, который в сравнении с индивидуальным существом представляется ошеломляюще громадным, мощным – а иногда и опасным, угрожающим, - порождает чувство беззащитности и тревоги. Пока человек был неотделимой частью мира, пока не осознавал ни возможностей, ни последствий индивидуальных действий, ему не приходилось и бояться его. Но, превратившись в индивида, он остаётся один на один с этим миром, ошеломляющим и грозным.

Возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, побороть чувство одиночества и беспомощности, а для этого – слиться с окружающим миром, раствориться в нём. Однако новые узы, возникающие из этого стремления, не идентичны первичным связям, которые были оборваны в процессе роста. Ребёнок не может физически вернуться в материнское лоно; точно так же невозможно повернуть вспять и психический процесс индивидуализации. Попытки такого возврата неминуемо принимают характер подчинения, при котором, однако, никогда не исчезают противоречия между властью и ребёнком, подчиняющимся этой власти. Сознательно ребенок может считать себя удовлетворённым, но подсознательно он чувствует, что платит за ощущение безопасности полноценностью и силой своей личности. В конечном итоге подчинение приводит к обратному результату: неуверенность ребёнка возрастает, и в то же время в нём развивается враждебность и мятежность, которые тем более опасны, что направлены против людей, от которых он продолжает зависеть (или стал зависим).

Однако подчинение – это не единственный способ избавиться от одиночества и тревоги. Другой путь – единственно продуктивный, не приводящий к неразрешимым конфликтам, - это путь спонтанных связей с людьми и природой, то есть таких связей, которые соединяют человека с миром, не уничтожая его индивидуальности. Такие связи, наивысшими проявлениями которых являются любовь и творческий труд, коренятся в полноте и силе целостной личности и поэтому не ограничивают развитие личности, а способствуют этому развитию до максимально возможных пределов.

Итак, растущая индивидуализация приводит либо к подчинению, либо к спонтанной активности… Ребёнок становится более свободным, он может развивать и выражать свою сущность, не стеснённую больше теми узами, которые ограничивали её прежде. Но при этом ребёнок освобождается от мира, дававшего ему безопасность и покой. Процесс индивидуализации – это процесс усиления и развития его личности, его собственного Я; но в ходе этого процесса утрачивается идентичность с остальными людьми, ребенок отделяется от них. Прогрессирующее отделение может привести к изоляции, которая перерастает в потерянность и порождает интенсивную тревогу и неуверенность; оно же может привести и к принципиально новой близости: к солидарности с другими людьми, если ребёнок окажется в состоянии развить в себе внутреннюю силу и творческую активность, которые являются предпосылками этого нового типа связанности с миром».

Интересно, а где грань между тем, чтобы «слиться и раствориться» и «любить и творчески трудиться»? Ведь бывает кто-то «растворяется в работе», а кто-то «сливается с любимым человеком»… И как бы развить в себе «внутреннюю силу и творческую активность», а то что-то надоело уже болеть?

Да, если бы не М.Е. жила бы сейчас спокойно в своем старом маленьком безопасном мире, не задавала бы дурацких вопросов, не защищала бы диссертацию, продолжала бы учить жизни других и чувствовать как «несправедлив ко мне мир»…